Кристиан не мог точно сказать, сколько прошло времени после его так называемого пробуждения, — толку от своих сломанных кварцевых часов никакого не было, а по Солнцу определить было весьма сложно, — но он был убежден, что не более пару часов. Хотя время сейчас было наименее важным аспектом, — никуда не стоило спешить, нигде нельзя было опоздать, — в то время как любая информация и четко изложенные данные — наиболее важным и ценным. Благо, со всем разбираться в одиночку ему не пришлось благодаря очень приятной женщине, представившейся ему как Ханна.
Она говорила бегло и в некоторые моменты даже неразборчиво, словно только что проделала невероятно длительный путь усердным бегом — запыхаясь — и от этого зависела ее жизнь. И пусть ситуация была крайне серьезной, ее фасон повествования вызывал частую улыбку и как-то, честно говоря, утешал. Поэтому Кристиан уже не представлял, чему удивляться больше: внезапному незапланированному отпуску в неизвестном ему месте или же этой забавляющей (во всех хороших смыслах оного) особе. Дилемма, признаться честно, была не из легких, и именно поэтому Вильхельм в очередной раз улыбнулся — на этот раз уже собственным мыслям, а не спешному рассказу Ханны, который, благо, ему все же получалось понимать благодаря хорошему опыту в английском языке — и покачал головой, перебирая теплый, но все же не горячий песок пальцами — они сидели в тени.
— Все это похоже на хроники какого-то очень интригующего фильма, не находите? — поинтересовался Кристиан у своей собеседницы, снова переводя взгляд на ее лицо, — Мы все оказались в незнакомой местности с незнакомыми людьми и непонятным нам образом, не зная, почему и зачем. На нас одета одна и та же одежда, но больше не имеется никакой весомой схожести, — как-то уже более разочарованно добавил он, пытаясь разложить только что полученную информацию по полочкам, — Кажется, я понял, что происходит.., — потерев с умным видом свою щеку, продолжил Кристиан, — Нас.. нас забрали инопланетяни! — вынес он восторженно свой вердикт, ударяя кулаком о песок, словно главный судья в конце судебного заседания.
Хотя Ханна и не показалась ему хмурой, но Кристиан мог понять, что рассказывать подобное довольно неприятно — приходится снова и снова переживать свои ощущения и понимать, насколько небогат запас их информации — и чего это может стоить, — позитивного настроя, к примеру (все же она находилась здесь не пару часов, как он, а уже целую неделю), — поэтому и решил смягчить свои рассуждения глупой шуткой, на которую, кстати говоря, его собеседница отреагировала весьма хорошо — то ли улыбнулась, то ли захихикала заразительно — тоже захотелось так сделать. Однако внезапный шум, похожее на шипение, привлек все его внимание.
На секунду Кристиан позволил себе подумать, что в шутке имелась доля правды, и какой-то инородный организм похитил их всех, но возникнувшая в поле зрения красная дымка заставила мыслить трезво и понять, что никаких инопланетных существ здесь не было, а шум исходил со стороны того сигнального предупреждения.
Красный цвет ничего хорошего не сулил, Кристиан это хорошо понимал, а в своем утверждение еще больше убедился, когда повернул голову к Ханне: она уже стояла и с какой-то неуверенностью — по крайней мере, так ему показалось на тот момент — смотрела в направление произошедшего. Наверное, она не была уверена, что именно стоило делать: бежать в ту сторону или звать кого-то на помощь. Или ее заставлял мешкать какой-то другой фактор — точно Кристиан все равно не знал, а поэтому, решительно вскочив, взял свою собеседницу за руку и побежал в нужном направление, оборачиваясь на миг и убеждаясь, что Ханна следует за ним, — ощущения чужой руки в своей собственной, пожалуй, было мало.
Когда они уже стали приближаться к берегу, он был вынужден отпустить ее руку и на бегу снимать кроссовки, которые могли его замедлить в воде. Ловко справившись с первой поставленной задачей, Кристиан перешел ко второй и, пожалуй, самой важной: противясь порывам воды и достигнув нужной глубины, он сменил бег на греблю руками. В этот момент в голове бушевал хаос из мыслей, среди которых самой главной была просьба у всевозможнейших всевышних сил достигнуть тонущего человека вовремя и спасти его. Он надеялся, он верил. Он должен был верить в свои силы.
Каким-то — совершенно непонятным ему образом — Кристиану все же повезло быстро добраться до утопающего, но, когда он схватил чужое тело, до этого периодически исчезающее под порывами волн, которые усиливались с глубиной, когда перед глазами возникло это лицо, лицо юного паренька, Кристиан ужаснулся — насколько нужно быть жестоким, чтобы обречь ребенка без сознания на такую участь? Он не понимал. Он не желал этого понимать.
Удерживая голову парня над уровнем воды, Кристиан тут же погреб обратно, улавливая какие-то крики. Возможно, это была Ханна, а, возможно, ему просто казалось, так как вся его сущность сейчас орала от негодования и ужаса. Так или иначе, через некоторое время благодаря собственным усилиям и на этот раз и волнам тоже Кристиан смог добраться до берега, неся тело парня на руках. К ним тут же подбежала Ханна.
— Его сердце не бьется, — сообщил он с досадой, кладя тело на мокрый песок и убеждаясь в этом еще раз, прислоняясь ухом к чужой грудной клетке, — Вы умеете делать непрямой массаж сердца? — поинтересовался Кристиан, решительно хватая руки своей собеседницы, — видимо, его вопрос являлся скорее утверждением, — и укладывая их нужным образом — ладонь на ладонь, перекрещивая — чуть выше того места, где сходятся нижние ребра, — Не сгибая локтей, резко надавливайте каждую секунду в этом месте, — спешно объяснил ей Кристиан, убеждаясь, что Ханна прекрасно поняла его. Сам же он наклонился к лицу пострадавшего парня, положил одну руку на его лоб, зажимая пальцами нос, а другою — под шею, и, глубоко вдыхая, при этом своим отрицательным кивком безмолвно прося Ханну остановиться на время, прижал свой рот к чужому рту, с силой выдыхая. Совершая сие на третий раз, уже успев отчаяться, Кристиан вновь выдохнул изо всех сил. Внезапно парень начал откашливаться.
Вильхельм тут же широко улыбнулся и облегченно выдохнул, не убирая рук ни со лба, ни с шеи, тем самым помогая пареньку, который начал приходить в себя.
